Живу в Джермуке, но мечтаю вернуться в Нахиджеван: нахиджеванские воспоминания Греты Согомонян из села Знаперт

«Вкратце не могу рассказать о нашей деревне, э, мне хочется все время говорить, говорить о нашем доме, нашем дворе, моей матери, наших деревенских жителях, ничего?» Так начинает разговор Грета Согомонян, переселенная из села Знаперт в Нахиджеване и проживающая в Джермуке.

«Я родилась в 1955 году в крестьянской семье. Моя мать была домохозяйкой, отец — бригадиром, виноделом и сельским рабочим. У меня было такое хорошее детство в нашем доме. Моя мать была «скорой помощью» в деревне. Если кто-то заболевал или что-то было нужно, бежали к нам домой. Я очень хорошо помню, как однажды один из жителей нашей деревни из верхнего квартала прибежал к нам домой и сказал моей маме: «Джоник, у моего новорожденного ребенка болит живот, у тебя в запасе много чего есть, дай мне сушеное черепашье яйцо?» Я молча наблюдала. Моя мать тут же вошла в комнату и вышла с куском белого порошка в руке, завернутым в бумагу. «Житель деревни вышел из нашего дома, осыпая нас благословениями», — вспоминает г-жа Грета эпизод из своего детства.
Да, вы правильно прочитали: сушеные яйца черепахи. В деревне Знаперт было много черепах, может быть, они там и сейчас есть, мы не знаем. Почти у каждого двора черепаха была живой «игрушкой» для детей, едой для мужчин и лекарством для матери Греты. После забоя черепахи яйцо ставили сушиться на солнце. При высыхании он превращался в мелкие крошки, которые использовали для лечения болей в животе. В Нахиджеване кладовая была полна ими как для черных, так и для обычных дней.

«Я впервые выехала из Нахиджевана после окончания 10-го класса, в 1972 году. Я был студенткой в советском Ереване. Я больше не смогла вернуться домой. Мой отец, Сисак Согомонян, всегда рассказывал мне, как они покинули село. Рядом с нашей семьей был турецкий мальчик. Однажды он приехал на мотоцикле и сказал им покинуть деревню к 23:00, иначе на них нападут. Наши люди не знали, верить ему или нет. Женщин и детей увезли, но они остались в деревне. Они отправили молодых людей к границе и согласовали: если увидят врага, им следует стрелять из имеющегося у них охотничьего ружья. Оставив позади деревенские дома, виноградники и поля, парни добрались до границы. Через несколько минут после того времени, о котором говорил турок, они услышали голоса и были уверены, что это нападение», — говорит Грета Согомонян.

Парни знали каждый камень и каждую ямку в деревне. Они подожгли сады в качестве атаки и начали сражаться с оставшимися в деревне мужчинами, как могли.

«Когда рассвело, наши люди были поражены проделанной ими «работой», но какая от этого была польза? Где они сейчас? Их сопротивление закончилось изгнанием. Они жили в Армении с тоской и надеждой вернуться домой. Иногда, когда собираются мои дети, я говорю: «Как только мы освободим нашу землю, я босиком пойду».

После окончания университета госпожа Грета вышла замуж в Джермуке. Он единственный нахиджеванец дома, но семья хорошо знакома с нахиджеванскими блюдами и обычаями.

«Одноклассник моего брата опубликовал книгу о Знаперте, и они подарили ее моему отцу. Ну, я «украла» его у отца и привезла в Джермук. Теперь, когда я скучаю по дому, я открываю его, читаю и вспоминаю», — говорит женщина из Нахиджевана.

В своем доме в Джермуке они готовят масрапур и коркот по нахиджеванским рецептам, а также пекут гату.

«Наш рецепт коркота другой. Мы обжариваем 7 видов зерен и смешиваем их. Это мы делаем в День Трндеза. В этот день мы обязательно готовим гату с копейкой внутри», — говорит Грета.

После переселения из Нахиджевана ее семья, дяди и родственники поселились в селе Ехегнаван Араратской области. Остальные жители поселились в деревне в Вайке, назвав ее Верин Знаперт.

«Я хочу обратиться к старосте Верин Знаперт, нашему старосте, с просьбой дать мне участок земли и небольшой дом, чтобы я могла поехать, увидеть своих односельчан, поговорить с ними на нашем диалекте и вспомнить нашу прошлую жизнь. Сколько лет я даже на несколько часов не могу поехать к ним, не получается. Поверьте, каждый день я вспоминаю наш дом, я уже рассказываю о нем своим внукам», — говорит 70-летняя женщина.

Говоря о диалекте, госпожа Грета с гордостью отмечает, что их диалект очень мягкий и самобытный. Она вспоминает, что когда в деревню приехали ее родственники из Еревана, они начали говорить на диалекте. «Наш язык очень легко выучить», — говорит она с нескрываемым восхищением.

Когда ее спрашивают о будущем, она вздыхает и затрудняется ответить. «Весь мир в замешательстве. Я настроена скептически, не могу представить свое будущее, не знаю, что произойдет. Я всегда говорю, что трудности временны, и этим я делаю светлее и настоящее, и будущее».

Ани Абагян