Лусине Саакян: Комитас понимал, что наша песня имеет свою структуру, как и наши слова, наша речь, наш язык

Гостья передачи ABC интервью — музыковед, исследователь творчества Комитаса Лусине Саакян. По словам комитасоведа, жизнь Комитаса является заветом армянского народа, и чем труднее времена, тем более его путь должен быть знаковым для нашего народа.

— Кем был Комитас и какое значение он имел для армянской и мировой культуры?

— Комитас — собирательный образ нашего народа, символ нашего народа. Жизнь Комитаса, пройденный им путь — это путь, пройденный нашим народом. Это история, гимн, дань уважения, адресованная самому армянскому народу в лице Комитаса. Комитас — непреходящая ценность, и говорить о нем можно бесконечно. Изучая его жизнь, вникая в подробности его жизни, я думаю о том, насколько он был образован, насколько он был современен. Если определить это сегодняшними терминами, то он был человеком глобализации, и насколько правильными были те ориентиры, те пути, которые он нам открыл. Он был многогранным и великим человеком. Я сравниваю его с великими деятелями эпохи Возрождения. Он был прирожденным музыкантом, что означает, что у него был исключительный слух, исключительный голос и музыкальный талант. Он родился музыкантом, есть такие…

— Насколько мне известно, Комитас родился в семье, очень любившей музыку. Его отец и мать пели.

— Мать и отец Комитаса действительно пели. Его мать, Тагуи Ованнисян, даже сочиняла песни. В какой-то момент он отправился в Котахию, чтобы записать песни, которые пела его мать. Другими словами, здесь также сыграла свою роль наследственность.

— Когда Комитас начал изучать музыковедение?

— В духовной семинарии Геворгян Комитас понял, что пение нужно не только записывать, но и изучать. У него была интуиция музыканта. Если вы спросите меня, какую консерваторию окончили Моцарт или Бах, я не смогу вам ответить, потому что такой консерватории не существует, они просто родились гениями. Таким же был и Комитас. Я думаю, что они, вероятно, были сверхлюдьми и их связь с Богом была иной. Я не могу сейчас этого объяснить и вникать в эти мистические вопросы, но Комитас уже тогда понимал, что наша песня имеет свою структуру, как и наше слово, наша речь, наш язык имеют свою структуру. Он сказал: «Наш язык индоевропейский, но он не похож ни на один другой индоевропейский язык. То же самое относится и к нашей музыке». В духовной семинарии Геворгян он начал записывать песни, а также изучать их. Его первая статья была посвящена армянской церковной музыке. Изучая деревенские и церковные песни, Комитас вывел формулу, согласно которой церковные и деревенские песни связаны между собой как сестры и братья.

— Это так во всем мире?

— Да, да, так происходит во всем мире, потому что церковь всегда если не присваивала, то отбирала, регулировала и сохраняла народную или светскую музыку.

— Если я не ошибаюсь, классическая музыка тоже берет за основу народную музыку.

— Конечно, классическая музыка, если копнуть глубже, в основном основана на народных песнях. Что сказал Глинка, основоположник русской классической музыки: «Я ничего не сделал, я женился на русской частушке и европейской фуге».

— Как Комитас доказал, что армянская музыка имеет свою уникальность и по-настоящему выделяется? Как мы можем сегодня помешать нашим соседям претендовать на нашу музыку?

— Комитас, я думаю, никогда не обладал тем боевым типом, который свойствен этим невежественным людям, он просто делал свою работу, и делал ее великолепно. Когда сравниваешь их с точки зрения структуры музыкального звука, понимаешь, что это совершенно разные вещи. Он просто написал ее, изучил, рассказал о ней, спел и исполнил. Я считаю, что у соседей не должно быть амбиций, потому что это настолько хорошо документированная и доказанная реальность, что амбиции соседа просто доказывают его невежество. Комитас также говорил, что не существует музыки, которая не испытывала бы воздействие, не подвергалась бы влиянию, как языки. Это нормально, но существует множество ключевых отличительных черт, которые делают культуру одной нации отличной от культуры другой нации. Главной миссией Комитаса было показать отличие армянской музыки. Я всегда привожу этот пример: он говорил, что в этой музыке нет палящего солнца Персии и Аравии, а от этих песен исходит совершенно иной свет. И это было записано самыми престижными музыкантами и артистами своего времени. Это уже историческая реальность: я думаю, я почти уверен, что они не могут так уж много изменить.

— Что заставило Комитаса отправиться в Константинополь? В чем была причина этого?

— Пришли младотурки, пообещали провести конституционные изменения, и Комитас, как подданный Османской империи, решил обосноваться в Константинополе, поскольку там проводились определенные негласные реформы для национальных меньшинств. Поначалу Комитаса с энтузиазмом принимали в Константинополе, поскольку он стал украшением армянской культуры, как ее там называли. Появление Комитаса в Константинополе было настоящим событием. Он планировал открыть консерваторию и подробно расписал, какой должна быть армянская консерватория. Как отметил его друг Акоп Сируни, турки никогда не ценили наших заслуг перед ними, и произошла та трагическая трагедия, геноцид, в результате которой Комитас потерял равновесие, потерял все…

— А был ли Комитас открыт к сотрудничеству с турецкими музыкантами?

— Да, Комитас был открытым, Комитас был почетным гостем в доме сына последнего султана, Меджида Эфенди, он был учителем музыки его жены и дочерей, его церемониймейстер, Дженани-бей, не делал ни одного шага без Комитаса. Когда к султану приезжали высокопоставленные гости, они приглашали Комитаса составить всю музыкальную программу и принять участие в мероприятии. Комитас даже принимал участие в собраниях турецких деятелей и художников. Он был единственным армянином, участвовавшим в тех событиях. В своих письмах он говорит, что если пишет музыку на текст поэта Мехмета Эмина или посещает главу Промышленной палаты, то делает это с целью открытия армянской консерватории.

— Я где-то прочитала, что Комитас обычно отправлялся на сбор работ на территорию Восточной Армении. Это правда, и в чем причина?

— В принципе да, потому что он считал эти песни гораздо более оригинальными, гораздо более типичными, гораздо более характерными и более точно отражающими структуру армянской песни. Эти регионы, деревни и музыка, играемая в деревнях, являются чистейшими; они почти не подверглись воздействию. Это касается и церковного пения Эчмиадзина. Комитас считал эти песни самыми чистыми, потому что у нас есть Иерусалим, у нас есть музыка персидских армян и так далее. По этой причине он в основном занимался сбором фольклора в Восточной Армении. Комитас записал довольно интересные образцы в Западной Армении, но в Восточной Армении он предпочел записать деревенскую песню в ее процессе, в ее обряде, в ее празднике, в ее свадебных песнях. Каждая песня Комитаса была шедевром, предметом для изучения; неслучайно его песня «Весна пришла» стала предметом столь бурных обсуждений.

Беседу вела Лена Геворгян