ICDS: Нестабильная роль Трампа как посредника затрудняет оценку истинной степени приверженности США достижению мира на Южном Кавказе
Недавняя одержимость Трампа получением Нобелевской премии мира обратила его внимание на Южный Кавказ, пишет Международный центр обороны и безопасности (ICDS), один из ведущих аналитических центров Эстонии.
Как отмечает сайт, значение соглашения, подписанного в Вашингтоне между Арменией, Азербайджаном и США, заключается не в создании серьёзных геополитических сдвигов или обеспечении решающего прогресса в вопросе мира, а в его непосредственном влиянии на трансформацию региональной взаимосвязанности, создав первую основу для международного транзита между Востоком и Западом через Армению.
Согласно анализу, реалистичная перспектива мира между Азербайджаном и Арменией появилась на горизонте с марта 2025 года, когда оба государства объявили о достижении соглашения по всем пунктам проекта мирного договора.
Однако, несмотря на это текстовое соглашение, в первой половине 2025 года напряжённость продолжала нарастать: обе стороны сообщали о нарушениях режима прекращения огня, а Азербайджан всё более неохотно подписывал его. Баку начал требовать от Еревана дальнейших далеко идущих уступок, в частности, беспрепятственного открытия коридора и внесения поправок в Конституцию Армении.
Однако в июле администрация Трампа, в соответствии со своим бизнес-ориентированным подходом к мировой политике, начала выражать заинтересованность в разблокировании региональных транспортных маршрутов, в частности, в решении нерешённого вопроса о соединении Азербайджана с Нахиджеваном.
Вашингтонский саммит в конечном итоге не привёл к мирному соглашению, однако так называемая «Дорожная карта Трампа по международному миру и процветанию» (TRIPP), которая появилась как разработанное США решение для соединения материкового Азербайджана и Нахиджевана, стала заметным событием.
Согласно статье, с глобальной точки зрения пока преждевременно делать окончательные выводы о геополитических последствиях соглашения. Действия Трампа как ненадёжного и нестабильного посредника затрудняют оценку степени реальной приверженности США структурированному региональному взаимодействию. Масштабы роли Америки в Южном Кавказе остаются неясными. Эта неоднозначность позволяет предположить, что роль Трампа в соглашении была обусловлена не геополитическими расчётами, а внутриполитическими соображениями. Более того, заметно сдержанная реакция Ирана и России, которые обычно решительно выступают против усиления присутствия США в регионе, отражает их текущие опасения, а не готовность к новым договоренностям. Иран, всё ещё восстанавливающийся после 12-дневного противостояния с Израилем и США, в настоящее время не может открыто возражать против роли Вашингтона в соглашении. Пока что он сосредоточен на развитии ситуации на Ближнем Востоке, а не на инициативах регионального взаимодействия. Аналогичным образом, сдержанная реакция России, вероятно, связана с её обеспокоенностью по поводу Украины и нежеланием конфронтировать с Трампом в контексте недавнего саммита на Аляске. Соглашение, в частности, не затрагивает глубочайшие причины враждебности между двумя государствами и их обществами: перемещенных армян Нагорного Карабаха, армянских должностных лиц Нагорного Карабаха, в настоящее время задержанных в Баку, армянские территории, все еще находящиеся под азербайджанской оккупацией, и отсутствие ответственности за зверства военного времени.
Хотя правительство Армении в последние месяцы пошло на односторонние уступки, Азербайджан продолжает использовать враждебную риторику «Западного Азербайджана», вызывая сомнения в том, что это соглашение кардинально изменит подход Баку. В то же время Пашиняну предстоят выборы в 2026 году на фоне падения рейтинга, что создает неопределенность относительно готовности Армении пойти на уступки. Более того, остается неясным, считает ли администрация Трампа свою миротворческую миссию завершенной или рассматривает ее как начало устойчивого посредничества. Пока не будет ясности в решении других, более болезненных нерешенных вопросов, и пока не будет ясности в отношении реальной приверженности обоих государств миру, следует с осторожностью называть это соглашение прогрессом. История знает множество примеров соглашений, которые были близки к миру, но вскоре были нарушены. Без долгосрочных обязательств Вашингтонское соглашение рискует пополнить их ряды.
