Под дискурсом «Арарата» мы не можем иметь боеспособную армию: ключевые тезисы интервью Пашиняна
Выборы в наши планы не входят. Мы не планируем проводить внеочередные выборы.
Моя активность в социальных сетях обусловлена большей прозрачностью.
Мой рабочий день начинается в 5 утра и заканчивается поздно вечером, и наши институты работают даже тогда, когда я катаюсь на велосипеде.
Мы понимаем, что в регионе и за его пределами есть силы, которые намерены спровоцировать новую эскалацию.
Наша стратегия заключается в том, чтобы не допустить эскалации, а также создавать и реагировать на все таким образом, чтобы исключить войну и ее легитимацию.
Именно с этой стратегией связан тот факт, что в 2024 году у нас была самая спокойная ситуация за последние 15–20 лет.
Мы не реагируем адекватно на некоторые вещи не потому, что мы ленивы, а потому, что понимаем присутствие провокации в этом разговоре.
Когда в регионах открываются детские сады, я спрашиваю, сколько стоит посещение, и мне обычно отвечают: 7–8 тысяч драмов. Мы полностью возмещаем расходы на детский сад за счет подоходного налога, уплаченного родителем. Что в этом плохого?
Если граждане воспользуются этими положениями всеобщей декларации, мы сможем вернуть гражданам до 70 млрд драмов.
Мы называем эти возвраты социальными кредитами.
Теперь мы решили отменить плату за получение электронной подписи. Другими словами, мы снимем запланированные 3000 драмов.
Дискуссия об Арарате и Арагаце очень важна для реформ армии, потому что когда мы преобразуем армию под дискурсом об Арарате и исторической Армении, нам не только никто не продаст оружие и не наладит военное сотрудничество, но мы еще и сами сделаем себя мишенью со стороны точка зрения международного сообщества.
Вопрос не в старом гимне или новом гимне, а просто в следующем: какими словами мы хотим, чтобы заканчивался наш гимн?
Под дискурсом «Арарата» у нас не может быть боеспособной армии.
Они говорят нам: «Посмотрите, они покупают оружие, чтобы прийти и оккупировать наши территории», и в рамках этого дискурса они (Азербайджан) создают оправдания для создания новых эскалаций.
Если мы возьмем картину с Араратом и попросим оружие, то нам его не дадут, потому что никто не хочет вступать в конфликт с Турцией.
Я говорю вам, граждане Армении, мы должны оставаться в этой стратегии сегодня, завтра и всегда, потому что именно она обеспечит устойчивость нашего государства. В противном случае мы создадим коалиции вокруг нашего государства, нацеленные на его уничтожение.
Я говорю, что наша идентичность связана с Арменией. У меня нет другой идентичности. В современном мире идентичности связаны с государствами.
Нашу идентичность, которую мы сохранили даже в тех областях, где у нас не было государства, мы сохранили только благодаря тем институтам и ценностям, которые мы сформировали в период государственности.
Если мы хотим быть независимым государством, мы должны определить родину и государство.
Мужчина живет в Австралии и мечтает когда-нибудь вернуться на родину своих бабушки и дедушки. Какое отношение к этому имеет Армения?
Я не считаю бакинских заключенных политическими противниками.
У нас есть разведывательная информация о том, что в отношении заключенных применяются запрещенные психотропные вещества с целью получения заявлений, направленных на подстрекательство к региональной эскалации.
Мы пытаемся решить проблему военнопленных всеми доступными способами.
Сегодня существуют сверхдержавы, граждане которых оказались в такой же ситуации в других странах, и которые годами не могут вернуть их.
Ни один из объектов нашей стратегической инфраструктуры не может остаться у кого-то другого в результате демаркации.
Если комиссии по демаркации придут к пониманию возможности обмена одной территории на другую, то этот вопрос должен быть решен путем всеобщего референдума.
