Редактор «Nouvelles d’Arménie» не был приглашен на встречу с Пашиняном в Париже, но у него есть к нему вопросы

Его предшественники не сделали ничего лучшего. Однако коммуникация Никола Пашиняна больше, чем когда-либо, представляет собой монолог, чем демократический диалог.

Его недавний тур по диаспоре — тому подтверждение. Придя к «общинам», премьер-министр Армении ничего не сделал, чтобы их выслушать.

Он читал проповеди тщательно отобранной аудитории, и несогласных практически не было.

Представители АРФД, одной из главных организованных сил диаспоры, были тщательно обойдены вниманием. Отсутствие, способствующее выполнению упражнений. В таких обстоятельствах всегда легче осудить политического оппонента.

Есть ли сегодня в правящих кругах хоть кто-то, кто осмелится выступить против лидера? Хотя у Пашиняна нет намерений или средств заставить оппозицию замолчать, он по-прежнему имеет абсолютное господство над своим окружением и рядовыми членами партии. И горе тому, кто проявит хоть немного самостоятельности мысли или отсутствия энергии (включая случай Овика Агазаряна). Пришло время дворцовой стражи, нет течений…

Именно эта идея власти диктует организацию встреч с диаспорой. Никаких дебатов, никаких прав на реплику, просто однобокая речь. Участникам пришлось заранее отказаться от телефонов и часов, а также воздержаться от ведения каких-либо заметок. Только официальные правительственные сообщения были допущены к освещению события. «Вишенкой на торте» стало отсутствие перевода на части встречи, ошибка, которая была исправлена ​​только по просьбе автора этих строк. Якобы для приглашенных французов было естественным свободно владеть восточноармянским языком. И якобы самому Пашиняну оставалось только понять, что ему собираются сказать. Позвольте мне указать на этот недостаток вежливости, с одной стороны, и на эту тенденцию к высокомерию, с другой. Вероятно, эти двое держатся за руки…

Таким образом, эти навязанные ограничения не позволили нам продвинуться дальше с Пашиняном по ряду реальных вопросов. Как главный редактор «Nouvelles d’Arménie», я хотел бы задать премьер-министру и бывшему журналисту следующие вопросы:

Является ли защита «Ай Дата» в диаспоре в целом преимуществом или обузой для Армении? Представляет ли премьер-министр, что такая страна, как Франция, которая сделала 24 апреля национальным днем ​​памяти Геноцида 1915 года, выступила бы в поддержку этой кавказской страны, если бы не влияние и борьба 500 000 французских армян? Разве созданная им альтернатива между реальной Арменией и Арменией мечты не является основой ложного спора, направленного на дисквалификацию его политических оппонентов, когда Армения никогда не предъявляла территориальных претензий к своим соседям, в том числе и за 30 лет пребывания у власти нынешней оппозиции?

Разве эта риторика не придает значения обвинениям Азербайджана, осуждающего «армянский реваншизм» и одновременно прибегающего к ультранационалистическому нарративу?

Считает ли Пашинян себя пионером прагматизма и реальной политики? Похоже, до него Тер-Петросян не пытался восстановить отношения с Анкарой, Кочарян не подозревался в обсуждении обмена между Арцахом и Мегри, а армяно-турецкие протоколы 2008 года вообще не существовали. Неужели он действительно верит, что он первый, кто столкнется с вызовами государственности? А остальных он считает просто «мечтателями»?

Если его приоритетом является безопасность Армении, зачем продолжать волей-неволей разрывать отношения с Россией, которая была оплотом против пантюркизма?

Каков размер залога, предоставленного Западу в этом дипломатическом шаге, и какие гарантии он получил в обмен на свою защиту? Если безопасность — непреодолимый горизонт страны, то разве Бархатная революция не была проявлением грубой неосторожности, настроившей нас против Москвы?

Почему, пообещав не менять основы внешней политики, придя к власти, он поспешил тут же отправить в отставку главу дипломатии, в частности, архитектора саммита Франкофонии в Ереване?

Почему после своего избрания он усилил провокации в отношении России, одновременно демонстрируя тревожное подобострастие по отношению к Турции? Неужели он воображает, что способен посеять раздор между Азербайджаном и Турцией, которые являются двумя государствами одной нации?

Зачем вступать в Международный уголовный суд против Владимира Путина, а теперь отказаться от любых претензий к Азербайджану?

И наконец, в чем причина этой навязчивой идеи возложить вину на собственный народ? Чтобы перейти к этому парижскому заявлению, в котором он подверг сомнению причины, по которым «армяне заплатили самую высокую цену в 1915 году, а не другие». Странная тенденция к национальному самобичеванию, как будто Армения несет ответственность за преследования, которым она подверглась.

Серьёзно ли и безопасно ли стремление к европейской интеграции, когда ничто из Брюсселя не указывает на взаимное желание? Когда Армения получает более половины своих внешнеторговых доходов от членства в Евразийском экономическом союзе, а 7,5% — из Европы, не является ли эта кандидатура чисто идеологической позицией, оторванной от реальности?

В чем причина этой подрывной работы против всех столпов армянской нации: ее истории, церкви, диаспоры и даже Всеармянского фонда?

Куда вы идете, господин Пашинян, куда вы ведете страну?

Ара Торанян

Сопредседатель Совета армянских организаций Франции (CCAF),

Редактор журнала «Nouvelles d’Arménie»